Сказки на ночь
   

    

 

   Русские народные сказки в обработке А. Толстого

 

   По щучьему велению

   Мальчик с пальчик

   Царевна лягушка

   Лисичка-сестричка и волк

   Морозко

 

   По щучьему велению

 

   Жил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий дурачок Еме-

ля.

   Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке,  знать  ничего

не хочет.

   Один раз братья уехали на базар, а  бабы,  невестки,  давай  посылать

его:

   - Сходи, Емеля, за водой.

   А он им с печки:

   - Неохота...

   - Сходи, Емеля, а то братья с базара  воротятся,  гостинцев  тебе  не

привезут.

   - Ну, ладно.

   Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор  и  пошел  на

речку.

   Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в  прорубь.

И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:

   - Вот уха будет сладка!

   Вдруг щука ему человечьим голосом:

   - Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.

   А Емеля смеется:

   - На что ты мне пригодишься?.. Нет, понесу тебя домой, велю невесткам

уху сварить. Будет уха сладка.

   Щука взмолилась опять:

   - Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни  поже-

лаешь.

   - Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда  отпу-

щу.

   Щука его спрашивает:

   - Емеля, Емеля, скажи - чего ты сейчас хочешь?

   - Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась...

   Щука ему говорит:

   - Запомни мои слова, когда что тебе захочется  -  скажи  только:  "По

щучьему веленью, по моему хотенью".

   Емеля и говорит:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - ступайте,  ведра,  сами  до-

мой...

   Только сказал - ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку  в  про-

рубь, а сам пошел за ведрами.

   Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивает-

ся... Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.

   Прошло много ли, мало ли времени - невестки говорят ему:

   - Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.

   - Неохота...

   - Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не при-

везут.

   Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку гово-

рит:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - поди, топор, наколи дров,  а

дрова сами в избу ступайте и в печь кладитесь...

   Топор выскочил из-под лавки - и на двор, и давай дрова колоть, а дро-

ва сами в избу идут и в печь лезут.

   Много ли, мало ли времени прошло - невестки опять говорят:

   - Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.

   А он им с печки:

   - Да вы-то на что?

   - Как - мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить?

   - Мне неохота...

   - Ну, не будет тебе подарков.

   Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и  то-

пор, вышел на двор и сел в сани:

   - Бабы, отворяйте ворота!

   Невестки ему говорят:

   - Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?

   - Не надо мне лошади.

   Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - ступайте, сани, в лес...

   Сани сами и поехали в ворота, да так быстро - на лошади не догнать.

   А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много  народу  помял,

подавил. Народ кричит: "Держи его! Лови его!" А он, знай, сани погоняет.

Приехал в лес:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - топор, наруби дровишек посу-

ше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь...

   Топор начал рубить, колоть сухие дерева, а дровишки сами в  сани  ва-

лятся и веревкой вяжутся.

   Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку - такую, чтобы  насилу

поднять. Сел на воз:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - поезжайте, сани, домой...

   Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где даве-

ча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили  Емелю

и тащат с возу, ругают и бьют. Видит он, что плохо дело, и потихоньку:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - ну-ка, дубинка,  обломай  им

бока...

   Дубинка выскочила - и давай колотить. Народ кинулся  прочь,  а  Емеля

приехал домой и залез на печь.

   Долго ли, коротко ли - услышал царь об Емелиных проделках и  посылает

за ним офицера - его найти и привезти во дворец.

   Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля  живет,  и

спрашивает:

   - Ты - дурак Емеля?

   А он с печки:

   - А тебе на что?

   - Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.

   - А мне неохота...

   Рассердился офицер и ударил его по щеке.

   А Емеля говорит потихоньку:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - дубинка, обломай ему бока...

   Дубинка выскочила - и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.

   Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и  посылает

своего самого набольшего вельможу:

   - Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.

   Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в  ту

деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.

   - Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посу-

лят, - тогда он все сделает, что ни попросишь.

   Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:

   - Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.

   - Мне и тут тепло...

   - Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормитьпоить  -  пожалуйста,

поедем.

   - А мне неохота...

   - Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.

   Емеля подумал-подумал:

   - Ну, ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.

   Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - ну-ка, печь, поезжай  к  ца-

рю...

   Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела,  и  печь

сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю...

   Царь глядит в окно, дивится:

   - Это что за чудо?

   Набольший вельможа ему отвечает:

   - А это Емеля на печи к тебе едет.

   Вышел царь на крыльцо:

   - Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.

   - А зачем они под сани лезли?

   В это время в окно на него глядела царская дочь - Марья-царевна. Еме-

ля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - пускай царская дочь меня по-

любит...

   И сказал еще:

   - Ступай, печь, домой...

   Печь повернулась и пошла домой, вошла в избу и стала на прежнее  мес-

то. Емеля опять лежит-полеживает. А у царя  во  дворце  крик  да  слезы.

Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить  без  него,  просит  отца,

чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и  говорит

опять набольшему вельможе:

   - Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого,  а  то  голову  с

плеч сниму.

   Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту

деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.

   Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в

повозку и повез к царю.

   Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее

посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили.

   Долго ли, коротко ли - проснулся Емеля, видит - темно, тесно:

   - Где же это я?

   А ему отвечают:

   - Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили,  бросили  в  синее

море.

   - А ты кто?

   - Я - Марья-царевна.

   Емеля говорит:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - ветры буйные, выкатите бочку

на сухой берег, на желтый песок.

   Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой  бе-

рег, на желтый песок. Емеля и Марьяцаревна вышли из нее.

   - Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.

   - А мне неохота.

   Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - выстройся, каменный дворец с

золотой крышей...

   Только он сказал - появился каменный дворец с золотой крышей.  Кругом

- зеленый сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с  Емелей  вошли

во дворец, сели у окошечка.

   - Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?

   Тут Емеля не долго думал:

   - По щучьему веленью, по моему хотенью - стать мне  добрым  молодцом,

писаным красавцем...

   И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

   А в ту пору царь ехал на охоту и видит - стоит дворец, где раньше ни-

чего не было.

   - Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец  поста-

вил?

   И послал узнать-спросить: "Кто такие?"

   Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.

   Емеля им отвечает:

   - Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.

   Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает,  ведет  во  дворец,

сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:

   - Кто же ты такой, добрый молодец?

   - А помнишь дурачка Емелю - как приезжал к тебе на печи, а  ты  велел

его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я  -  тот  самый

Емеля. Захочу - все твое царство пожгу и разорю.

   Царь сильно испугался, стал прощенья просить:

   - Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только  не  губи

меня!

   Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне  и  стал

править царством.

   Тут и сказке конец, а кто слушал - молодец.

 

 

   Мальчик с пальчик

 

   Жили старик со старухою. Раз старуха рубила капусту и нечаянно  отру-

била палец. Завернула его в тряпку и положила на лавку.

   Вдруг услышала - кто-то на лавке плачет. Развернула тряпку, а  в  ней

лежит мальчик ростом с пальчик.

   Удивилась старуха, испугалась:

   - Ты кто таков?

   - Я твой сынок, народился из твоего мизинчика.

   Взяла его старуха, смотрит - мальчик крохотный-крохотный, еле от зем-

ли видно. И назвала его Мальчик с пальчик.

   Стал он у них расти. Ростом мальчик не вырос, а разумом умнее большо-

го оказался.

   Вот он раз и говорит:

   - Где мой батюшка?

   - Поехал на пашню.

   - Я к нему пойду, помогать стану.

   - Ступай, дитятко. Пришел он на пашню:

   - Здравствуй, батюшка!

   Осмотрелся старик кругом:

   - Что за чудо! Голос слышу, а никого не вижу. Кто  таков  говорит  со

мной?

   - Я - твой сынок. Пришел тебе помогать пахать. Садись, батюшка, заку-

си да отдохни маленько!

   Обрадовался старик, сел обедать. А Мальчик с пальчик залез  лошади  в

ухо и стал пахать, а отцу наказал:

   - Коли кто будет торговать меня, продавай смело: небось - не пропаду,

назад домой приду,

   Вот едет мимо барин, смотрит и дивуется: конь идет, соха орет, а  че-

ловека нет.

   - Этого еще видом не видано, слыхом не слыхано, чтобы лошадь сама со-

бой пахала!

   Старик говорит барину:

   - Что ты, разве ослеп? То у меня сын пашет.

   - Продай мне его!

   - Нет, не продам: нам только и радости со старухой, только  и  утехи,

что Мальчик с пальчик.

   - Продай, дедушка!

   - Ну, давай тысячу рублей.

   - Что так дорого?

   - Сам видишь: мальчик мал, да удал, на ногу скор, на посылку легок!

   Барин заплатил тысячу рублей, взял мальчика, посадил в карман и  пое-

хал домой.

   А Мальчик с пальчик прогрыз дыру в кармане и ушел от барина.

   Шел, шел, и пристигла его темная ночь.

   Спрятался он под былинку подле самой дороги и уснул.

   Набежал голодный волк и проглотил его.

   Сидит Мальчик с пальчик в волчьем брюхе живой, и горя ему мало!

   Плохо пришлось серому волку: увидит он стадо,  овцы  пасутся,  пастух

спит, а только подкрадется овцу унести - Мальчик с пальчик и закричит во

все горло:

   - Пастух, пастух, овечий дух! Спишь, а волк овцу тащит!

   Пастух проснется, бросится бежать на волка с дубиною да еще притравит

его собаками, а собаки ну его рвать - только клочья летят! Еле-еле уйдет

серый волк!

   Совсем волк отощал, пришлось пропадать с голоду. Просит он Мальчика с

пальчика:

   - Вылези!

   - Довези меня домой к отцу, к матери, так вылезу.

   Делать нечего. Побежал волк в деревню, вскочил прямо к старику в  из-

бу.

   Мальчик с пальчик тотчас выскочил из волчьего брюха:

   - Бейте волка, бейте серого!

   Старик схватил кочергу, старуха ухват - и давай бить волка. Тут его и

порешили, сняли кожу да сынку тулуп сделали.

 

 

   Царевна лягушка

 

   В старые годы у одного царя было три сына. Вот, когда  сыновья  стали

на возрасте, царь собрал их и говорит:

   - Сынки мои любезные, покуда я еще не стар, мне охота бы вас  женить,

посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.

   Сыновья отцу отвечают:

   - Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?

   - Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и  стре-

ляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.

   Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натя-

нули луки и выстрелили.

   У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу  боярс-

кая дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор,  под-

няла ее купеческая дочь.

   А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам  не

знает куда. Вот он шел, шел, дошел до болота,  видит  -  сидит  лягушка,

подхватила его стрелу. Иван-царевич говорит ей:

   - Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу.

   А лягушка ему отвечает:

   - Возьми меня замуж!

   - Что ты, как я возьму себе в жены лягушку?

   - Бери, знать, судьба твоя такая.

   Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой.

Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, средне-

го - на купеческой, а несчастного Ивана-царевича - на лягушке.

   Вот царь позвал сыновей:

   - Хочу посмотреть, которая из ваших жен лучшая  рукодельница.  Пускай

сошьют мне к завтрему по рубашке.

   Сыновья поклонились отцу и пошли.

   Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил.

   Лягушка по полу скачет, спрашивает его:

   - Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?

   - Батюшка велел тебе к завтрему рубашку сшить.

   Лягушка отвечает:

   - Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.

   Иван-царевич лег спать, а лягушка прыгнула на крыльцо, сбросила с се-

бя лягушечью кожу и обернулась Василисой  Премудрой,  такой  красавицей,

что и в сказке не расскажешь.

   Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:

   - Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к  утру  такую

рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.

   Иван-царевич утром проснулся, лягушка опять по полу скачет, а уж  ру-

башка лежит на столе, завернута в полотенце.  Обрадовался  Иван-царевич,

взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал  дары  от  больших

сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял ее и сказал:

   - Эту рубашку в черной избе носить.

   Средний сын развернул рубашку, царь сказал:

   - В ней только в баню ходить.

   Иван-царевич развернул рубашку, изукрашенную златом-серебром, хитрыми

узорами. Царь только взглянул:

   - Ну, вот это рубашка - в праздник ее надевать. Пошли братья по домам

- те двое - и судят между собой:

   - Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича:  она  не

лягушка, а какая-нибудь хитра...

   Царь опять позвал сыновей:

   - Пускай ваши жены испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать,  которая

лучше стряпает.

   Иван-царевич голову повесил, пришел домой.

   Лягушка его спрашивает:

   - Что закручинился?

   Тот отвечает:

   - Надо к завтрему испечь царю хлеб. Хитра - колдунья.

   - Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренее.

   А те невестки сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали  одну

бабушку-задворенку посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.

   Лягушка хитра, она это смекнула. Замесила квашню, печь сверху  разло-

мала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула.  Бабушка-задворенка

прибежала к царским невесткам, все рассказала, и те так же стали делать.

   А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, удари-

ла в ладоши:

   - Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру  мяг-

кий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.

   Иван-царевич утром проснулся, а уж на  столе  лежит  хлеб,  изукрашен

разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.

   Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес  к  отцу.  А

царь в то время принимал хлебы от больших сыновей.

   Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушказадворенка сказала,

и вышла у них одна горелая грязь. Царь принял  хлеб  от  старшего  сына,

посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда  же  отос-

лал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:

   - Вот это хлеб, только в праздник его есть.

   И приказал царь трем сыновьям, чтобы завтра явились  к  нему  на  пир

вместе с женами.

   Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил.

Лягушка по полу скачет:

   - Ква-ква, Иван-царевич, что закручинился?  Или  услыхал  от  батюшки

слово неприветливое?

   - Лягушка, лягушка, как мне не горевать!  Батюшка  наказал,  чтобы  я

пришел с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?

   Лягушка отвечает:

   - Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед  за  тобой  буду.

Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: "Это моя ля-

гушонка в коробчонке едет".

   Иван-царевич и пошел один. Вот старшие братья приехали с женами,  ра-

зодетыми, разубранными, нарумяненными, насурмленными. Стоят да над  Ива-

ном-царевичем смеются:

   - Что же ты без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес. Где ты та-

кую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.

   Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы  дубовые,  за

скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук  да  гром,  весь  дворец

затрясся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:

   - Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала.

   Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых  лошадях,

и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - частые  звез-

ды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать,

только в сказке сказать. Берет она Ивана-царевича за  руку  и  ведет  за

столы дубовые, за скатерти браные.

   Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из ста-

кана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточ-

ки за правый рукав бросила.

   Жены больших-то царевичей увидели ее хитрости и давай то же делать.

   Попили, поели, настал черед плясать.  Василиса  Премудрая  подхватила

Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась  -

всем на диво. Махнула левым рукавом -  вдруг  сделалось  озеро,  махнула

правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и  гости  диву  да-

лись.

   А старшие невестки пошли плясать: махнули  рукавом  -  только  гостей

забрызгали, махнули другим - только кости разлетелись, одна кость царю в

глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.

   В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашел там

лягушечью кожу и бросил ее в печь, сжег на огне.

   Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась - нет лягушечьей ко-

жи. Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:

   - Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты еще только три  дня

подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за  тридевять

земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного...

   Обернулась Василиса  Премудрая  серой  кукушкой  и  улетела  в  окно.

Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре  стороны  и  пошел

куда глаза глядят - искать жену, Василису Премудрую. Шел он  близко  ли,

далеко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истер, шапчонку

дождик иссек.

   Попадается ему навстречу старый старичок.

   - Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?

   Иван-царевич рассказал ему про свое несчастье. Старый старичок  гово-

рит ему:

   - Эх, Иван-царевич, зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты  ее  надел,

не тебе ее было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца

уродилась. Он за то осерчал на нее и велел ей три  года  быть  лягушкой.

Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты  ступай

за ним смело.

   Иван-царевич поблагодарил старого старичка и пошел за клубочком. Клу-

бок катится, он за ним идет.  В  чистом  поле  попадается  ему  медведь.

Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя.

   А медведь говорит ему человеческим голосом:

   - Не бей меня, Иван-царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.

   Иван-царевич пожалел медведя, не стал  его  стрелять,  пошел  дальше.

Глядь, летит над ним селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему  че-

ловеческим голосом:

   - Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе пригожусь.

   Он пожалел селезня и пошел дальше.  Бежит  косой  заяц.  Иван-царевич

опять спохватился, хочет в него стрелять, а  заяц  говорит  человеческим

голосом:

   - Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь.

   Пожалел он зайца, пошел дальше. Подходит к синему морю и видит  -  на

берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:

   - Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синее море!

   Он бросил щуку в море, пошел дальше берегом.

   Долго, коротко ли, прикатился клубочек к лесу.

   Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.

   - Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу  за-

дом, ко мне передом.

   Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Иван-царевич взошел

на нее и видит - на печи, на девятом кирпиче, лежит баба-яга -  костяная

нога, зубы - на полке, а нос в потолок врос.

   - Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему баба-яга.  -

Дело пытаешь или от дела лытаешь?

   Иван-царевич ей отвечает:

   - Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в ба-

не выпарила, тогда бы и спрашивала.

   Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель  уложила,

и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.

   - Знаю, знаю, - говорит ему баба-яга, -  твоя  жена  теперь  у  Кощея

Бессмертного. Трудно ее будет достать, нелегко  с  Кошеем  сладить:  его

смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот за-

яц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и  тот  дуб

Кощей Бессмертный, как свой глаз бережет.

   Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она  ему  указала,  где

растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошел туда Иван-царевич, видит

- стоит, шумит высокий дуб, на нем каменный сундук, а достать его  труд-

но.

   Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб  с  корнем.

Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил  заяц  -  и  наутек  во  всю

прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки  разорвал.  А  из

зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на нее се-

лезень кинулся, как ударил ее - утка яйцо выронила, упало яйцо  в  синее

море...

   Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти!

Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич  раз-

бил яйцо, достал иголку и давай у нее конец ломать. Он ломает,  а  Кощей

Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей,  сломал

Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть.

   Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Ва-

силиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Васили-

сой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой ста-

рости.

 

 

   Лисичка-сестричка и волк

 

   Жили себе дед да баба. Дед говорит бабе:

   - Ты, баба, пеки пироги, а я запрягу сани да поеду за рыбой.

   Наловил рыбы и везет домой целый воз. Вот едет он  и  видит:  лисичка

свернулась калачиком и лежит на дороге. Дед слез с воза, подошел  к  ли-

сичке, а она не ворохнется, лежит себе как мертвая.

   - Вот будет подарок жене! - сказал дед, взял  лисичку  и  положил  на

воз, а сам пошел впереди.

   А лисичка улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза все по

рыбке да по рыбке, все по рыбке да по рыбке. Повыбросила всю рыбу и сама

ушла.

   - Ну, старуха, - говорит дед, - какой воротник привез я тебе на шубу!

   - Где?

   - Там на возу - и рыба, и воротник.

   Подошла баба к возу: ни воротника, ни рыбы - и начала ругать мужа:

   - Ах ты, такой-сякой! Ты еще вздумал обманывать!

   Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая.  Погоревал,  погоре-

вал, да делать нечего.

   А лисичка собрала всю разбросанную рыбу в кучку, уселась на дорогу  и

кушает себе. Приходит к ней серый волк:

   - Здравствуй, сестрица!

   - Здравствуй, братец!

   - Дай мне рыбки!

   - Налови сам да и кушай.

   - Я не умею.

   - Эка, ведь я же наловила! Ты, братец, ступай на реку, опусти хвост в

прорубь, сиди да приговаривай: "Ловись, рыбка, и мала, и велика! Ловись,

рыбка, и мала, и велика!" Рыбка к тебе сама на хвост нацепится. Да смот-

ри сиди подольше, а то не наловишь.

   Волк и пошел на реку, опустил хвост в прорубь и начал приговаривать:

   - Ловись, рыбка, и мала, и велика!

   Ловись рыбка, и мала, и велика!

   Вслед за ним и лиса явилась; ходит около волка да причитывает:

   - Ясни, ясни на небе звезды, Мерзни, мерзни, волчий хвост!

   - Что ты, лисичка-сестричка, говоришь?

   - То я тебе помогаю.

   А сама, плутовка, поминутно твердит:

   - Мерзни, мерзни, волчий хвост!

   Долго-долго сидел волк у проруби, целую ночь не сходил с места, хвост

его и приморозило; пробовал было приподняться: не тут-то было!

   "Эка, сколько рыбы привалило - и не вытащишь!" - думает он.

   Смотрит, а бабы идут за водой и кричат, завидя серого:

   - Волк, волк! Бейте его, бейте его!

   Прибежали и начали колотить волка - кто коромыслом, кто  ведром,  кто

чем попало. Волк прыгал, прыгал, оторвал себе хвост и пустился  без  ог-

лядки бежать.

   "Хорошо же, - думает, - уж я тебе отплачу, сестрица!"

   Тем временем, пока волк отдувался  своими  боками,  лисичка-сестричка

захотела попробовать, не удастся ли еще что-нибудь стянуть, 3абралась  в

одну избу, где бабы пекли блины, да попала головой в кадку с тестом, вы-

мазалась и бежит. А волк ей навстречу:

   - Так-то учишь ты? Меня всего исколотили!

   - Эх, волчику-братику! - говорит лисичка-сестричка.  -  У  тебя  хоть

кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего  прибили:  я  насилу

плетусь.

   - И то правда, - говорит волк, - где уж тебе, сестрица, идти,  садись

на меня, я тебя довезу.

   Лисичка села ему на спину, он ее и повез.

   Вот лисичка-сестричка сидит да потихоньку напевает:

   - Битый небитого везет. Битый небитого везет!

   - Что ты, сестрица, говоришь?

   - Я, братец, говорю: "Битый битого везет".

   - Так, сестрица, так!

 

 

   Морозко

 

   Живало-бывало, жил дед да с другой женой. У деда была дочка, и у бабы

была дочка.

   Все знают, как за мачехой жить: перевернешься - бита и  недовернешься

- бита. А родная дочь что ни сделает - за все гладят по головке: умница.

   Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу  носила,  печь

топила, избу мела - еще до свету... Ничем старухе не угодишь  -  все  не

так, все худо.

   Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится - не  скоро

уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.

   - Вези, вези ее, старик, - говорит мужу, -  куда  хочешь,  чтобы  мои

глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.

   Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не  переспоришь.

Запряг лошадь:

   - Садись, мила дочь, в сани.

   Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.

   Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает.  Вдруг  слышит  -

невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, по-

щелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит,  и  сверху  ее

спрашивает:

   - Тепло ли тебе, девица?

   - Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

   Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:

   - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

   Она чуть дух переводит:

   - Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

   Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:

   - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли  тебе,  ла-

пушка?

   Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:

   - Ой, тепло, голубчик Морозушко!

   Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми  шубами,  отогрел

пуховыми одеялами.

   А мачеха по ней уже поминки справляет, печет блины и кричит мужу:

   - Ступай, старик, вези свою дочь хоронить!

   Поехал старик в лес, доезжает до того места - под большою елью  сидит

его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре,  и

около - короб с богатыми подарками.

   Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез до-

мой.

   А дома старуха печет блинцы, а собачка под столом:

   - Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину  за-

муж не берут.

   Старуха бросит ей блин:

   - Не так тявкаешь! Говори: "Старухину дочь замуж берут, а  стариковой

дочери косточки везут..."

   Собака съест блин и опять:

   - Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину  за-

муж не берут.

   Старуха блины ей кидала и била ее, собачка - все свое...

   Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица -  в

злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый.  Ста-

руха глянула - и руки врозь...

   - Запрягай, старик, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да поса-

ди на то же место...

   Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же  место,

вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.

   Старухина дочь сидит, зубами стучит.

   А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает,  пощелки-

вает, на старухину дочь поглядывает:

   - Тепло ли тебе, девица?

   А она ему:

   - Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко...

   Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать.

   - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

   - Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко...

   Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:

   - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

   - Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!

   Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.

   Чуть свет старуха посылает мужа:

   - Запрягай скорее, старик, поезжай за дочерью, при  вези  ее  в  зла-

те-серебре...

   Старик уехал. А собачка под столом:

   - Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в меш-

ке косточки везут.

   Старуха кинула ей пирог:

   - Не так тявкаешь! Скажи: "Старухину дочь в злате серебре везут..."

   А собачка - все свое:

   - Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут...

   Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь Рогожу  отвернула,

а дочь лежит в санях мертвая.

   Заголосила старуха, да поздно.
Сказки детям
      Rambler's Top100

www.skazki.yaxy.ru ©®§¥ 2000 - 2009

Сказки на ночь | Сказки детям